Аналитика Публикации

Указанная конституционная норма находит свое отражение в отраслевом экологическом законодательстве. Так, согласно Федеральному закону от 10.01.2002 № 7-ФЗ "Об охране окружающей среды", юридические и физические лица, причинившие вред окружающей среде в результате ее загрязнения, истощения, порчи, уничтожения, нерационального использования природных ресурсов, деградации и разрушения естественных экологических систем, природных комплексов и природных ландшафтов, и иного нарушения законодательства в области охраны окружающей среды, обязаны возместить его в полном объеме в соответствии с законодательством.

Также согласно указанному закону вред окружающей среде, причиненный субъектом хозяйственной и иной деятельности, возмещается в соответствии с утвержденными в установленном порядке таксами и методиками исчисления размера вреда окружающей среде, а при их отсутствии – исходя из фактических затрат на восстановление нарушенного состояния окружающей среды, с учетом понесенных убытков, в том числе упущенной выгоды.

В сфере лесного хозяйства таксы для исчисления вреда определены Постановлением Правительства Российской Федерации от 08.05.2007 № 273 "Об исчислении размера вреда, причиненного лесам вследствие нарушения лесного законодательства". Этим нормативным актом установлен принцип так называемых "кратных убытков" – за основу исчисления размера вреда взята четырехкратная наибольшая ставка платы за единицу объема древесины преобладающей основной лесообразующей породы в субъекте Российской Федерации за квадратный метр испорченной почвы.

Таким образом, государство установило повышенную имущественную ответственность за причинение экологического вреда лесам. Вопрос о допустимости подобного подхода в части кратных убытков ранее уже был предметом судебной оценки и был признан соответствующим действующему законодательству[1].

Вместе с тем при применении указанного Постановления № 273 возникла ситуация, при которой оставался неясным вопрос, как поступать в случае, когда причинитель вреда добровольно устранил ущерб, причиненный окружающей среде. Судебная практика выработала принцип, в соответствии с которым добровольное возмещение вреда не только не освобождает от необходимости применения утвержденных такс, но и не уменьшает сумму взыскания на величину понесенных расходов.

Следует согласиться с позицией Романовой А.А, которая указывает на то обстоятельство, что кратный принцип расчета убытков "не позволяет в должной мере проанализировать эффективность компенсационной функции института возмещения вреда, причиненного нарушением лесного законодательства"[2]. Поэтому причинители вреда не имели стимула самостоятельно устранять негативные экологические последствия допущенных ими нарушений.

Однако относительно недавно Конституционный суд Российской Федерации разрешил указанную проблему, рассмотрев жалобу общества на несоответствие некоторых положений Лесного кодекса Российской Федерации и нижестоящих нормативных актов Конституции Российской Федерации.

Фабула дела заключалась в следующем. Общество обратилось в Конституционный суд с жалобой о проверке конституционности положений Лесного кодекса и Постановления № 273, которые закрепляют привлечение к ответственности за нарушение лесного законодательства и не освобождают виновных лиц от обязанности устранить выявленное нарушение и возместить причиненный этими лицами вред. А также устанавливают, что исчисление размера указанного вреда осуществляется согласно таксам и методикам, утвержденным Правительством Российской Федерации.

Ранее в 2012 году было выявлено загрязнение нефтью лесного участка, находящегося в пользовании общества на основании договора аренды, а на отдельных его площадях – значительное превышение фоновых показателей по нефтепродуктам.

Служба по контролю и надзору в сфере охраны окружающей среды, объектов животного мира и лесных отношений обратилась в суд с иском о взыскании с общества денежных сумм возмещения вреда лесам и выиграла дело.

Суд в своем решении сослался на установленную законодательством обязанность причинителя вреда возместить его в полном объеме, а также на то, что деятельность общества по эксплуатации нефтепровода связана с повышенной опасностью для природной среды.

Суд признает, что на лицо, виновное в нарушении лесного законодательства, возлагается двойная обязанность – устранить допущенное нарушение и компенсировать причиненный ущерб, поэтому привлечение виновного к имущественной (гражданско-правовой) ответственности не отменяет его обязанности устранить нарушение, равно как и устранение нарушения не отменяет необходимости возмещения причиненного окружающей среде вреда.

Факт выполнения обществом работы по восстановлению почв, по мнению суда, не может служить основанием для освобождения его от предусмотренной гражданским законодательством повышенной имущественной ответственности в виде возмещения вреда.

Общество, со своей стороны, утверждало, что нефтезагрязнение было ликвидировано собственными силами. В результате проведенных работ концентрация нефтепродуктов на участке перестала превышать нормативные значения, следовательно, причиненный вред возмещен в натуре.

По словам общества, оспариваемые положения допускают взыскание с нарушителя лесного законодательства возмещения вреда в денежной форме без оценки степени совершенного деяния, факта восстановления состояния окружающей среды и без учета затрат, понесенных при этом, а также формы и степени вины причинителя вреда, его последующего поведения, что противоречит конституционным принципам справедливости, соразмерности и индивидуализации ответственности.

По итогам рассмотрения жалобы общества Конституционный суд пришел к следующим выводам.

Из Конституции Российской Федерации непосредственно не вытекает требование обязательного учета расходов, понесенных правонарушителем в добровольном порядке на восстановление природной среды. Однако законодатель (а по его поручению – органы исполнительной власти) вправе при определении объема выплат возмещения за причиненный вред предусмотреть учет денежных средств, потраченных правонарушителем при исполнении им обязанности по устранению вреда в натуре, особенно если он вложил при этом средства большие, чем это необходимо для устранения нарушения.

Особое внимание заслуживает указание суда на то обстоятельство, что на настоящий момент суды правомочны учитывать в размере вреда, исчисленного по установленным Правительством таксам и методикам, необходимые и разумные расходы, понесенные причинителем вреда при устранении последствий вызванного его деятельностью загрязнения окружающей среды, если при этом допускается использование земельных участков по их основному целевому назначению.

В результате рассмотрения данного дела стало очевидным, что действующая система правового регулирования отношений по возмещению государству как публичному собственнику вреда, причиненного лесам, не является достаточно определенной, что не способствует эффективному предотвращению негативных последствий загрязнения и восстановления поврежденного природного объекта, а также обеспечению баланса конституционно защищаемых интересов.

В то время как административно-правовые нормы, регулирующие устранение последствий загрязнения в результате разливов нефти и нефтепродуктов, оказались несогласованными с гражданско-правовыми нормами о возмещении вреда, причиняемого в таких случаях.

Таким образом, Конституционный суд, руководствуясь принципом polluter pays[3], указал на возможность уменьшения величины кратных убытков на размер разумных расходов, направленных на устранение последствий экологического правонарушения. Между тем выработанная судом позиция устраняет неопределенность в применении экологического законодательства и будет стимулировать причинителей вреда самостоятельно устранять последствия экологических правонарушений.

[1]     См. Определение Верховного Суда РФ от 19.08.2008 № КАС08-430.

[2]     См. Проблемы возмещения вреда, причиненного лесонарушениями. Романова А.А. "Юрист", 2008, № 9.

[3]     Загрязнитель платит.