Пресс-центр Комментарии экспертов

Доказать доводы, исключающие применение соглашения о подсудности, должна выдвигающая их сторона

На мой взгляд, действующее арбитражно-процессуальное законодательство в достаточной степени урегулировало основные вопросы выбора института для рассмотрения возникших между сторонами споров из экономических правоотношений.

Что касается пророгационных соглашений, то условия их применимости также в достаточной степени определены. Так, для того, чтобы поданное в российский суд исковое заявление было оставлено без рассмотрения при наличии в отношении соответствующего спора пророгационного соглашения, ответчик должен представить возражения относительно подведомственности спора российскому государственному суду не позднее дня представления своего первого заявления по существу спора. При этом оставление без рассмотрения невозможно, если арбитражный суд установит, что пророгационное соглашение, в частности, недействительно, утратило силу или не может быть исполнено.

В то же время на практике может появляться ряд правоприменительных вопросов в силу невозможности учета всех аспектов правоотношений в тексте нормативного правового акта. Так, например, если ответчик по спору указывает на наличие пророгационного соглашения, а истец не приводит и не обосновывает доводы в пользу его недействительности, прекращения или неисполнимости, должен ли суд сам по своей инициативе исследовать эти обстоятельства (хоть в какой-то степени) или предлагать сторонам инициировать их оценку? Помимо этого, значительный интерес может представлять вопрос толкования такого критерия, как неисполнимость пророгационного соглашения.

Интересными в данном случае являются выводы Верховного Суда, изложенные в определении от 12.07.2017 по делу № 307-ЭС17-640, по спору между российскими юридическими лицами о взыскании задолженности по договору, содержащему третейское соглашение о передаче споров на рассмотрение третейского суда. В частности, на мой взгляд, суд указал, что обязанность доказывания доводов, исключающих применение пророгационного соглашения лежит на стороне, их выдвигающей. При этом, исходя из специфики правоотношений, к таким доводам подлежит применению более высокий стандарт доказывания. В этой связи видится, что инициирование таких доводов, определение состава соответствующих доказательств и их представление, в силу принципа состязательности сторон – это исключительно задача самой заинтересованной в них стороны. Помимо этого, Верховный Суд, на мой взгляд, косвенно все же признал возможность учета обстоятельств (при условии их доказанности), существующих на стороне потенциального заявителя по спору и препятствующих обращению в третейский суд (в частности, тяжелое финансовое положение, не позволяющее оплатить регистрационный сбор за обращение в третейский суд), как предпосылки применимости пророгационного соглашения. На мой взгляд, такой вывод суда связан, исходя из следуемой им в акте логики, с тем, что обстоятельства, объективно препятствующие обращению в третейский суд, все же должны оцениваться, поскольку в данном случае сторона лишалась бы права на судебную защиту. Однако такое внимание к факту тяжелого финансового состояния удивляет, поскольку сам бы российский суд, безусловно, спор также не рассмотрел, если истец не заплатил бы государственную пошлину, никакие доводы об отсутствии права на судебную защиту тут бы не помогли. Зачем же тогда, в принципе, оценивать доказательства платежеспособности в отношении регистрационного сбора? В целом, в мировой практике в подобного рода ситуациях потенциальные истцы ищут денежные средства самостоятельно, в частности, практика финансирования третейского разбирательства сторонними лицами под условием последующей компенсации из взысканных сумм является достаточно распространённой. Поэтому учет финансового состояния не видится чем-то безусловно необходимым, рассуждения суда по делу в части отсутствия доказательств тяжелого финансового состояния, косвенно предполагающие его какую-то значимость, озадачивают.