+ 7 (495) 933-08-00

Publications

17
May
2007

Правопреемство по третейскому соглашению:практические последствия теоретического спорана примере электроэнергетической отрасли

Сollective of authors, VEGAS LEX

Вопрос о том, распространяется ли действие третейского соглашения на правопреем­ника одной из сторон, для российской науки не нов1. Можно выделить две основные точки зрения. Сторонники первой ответили бы на этот вопрос положительно2. Апо­логеты второй, основанной на теории автономности третейской оговорки, — отрица­тельно. Они считают, что отношения сторон, заключивших третейскую оговорку, до­верительные, и именно этот фактор препятствует правопреемству, так как оно свяжет правопреемника обязанностями правопредшественника3.


Анализ судебной практики третейского суда при РАО "ЕЭС России"4 показал раз­личие взглядов на проблему правопреемства по третейской оговорке в зависимости от того, на какой стадии развития отношений сторон произошло правопреемство: до принятия третейским судом иска к производству или во время рассмотрения спора в суде.


Что касается случаев, когда сторона спора стала правопреемником по третейской оговорке до момента подачи иска в третейский суд, то, по мнению Высшего Арбит­ражного Суда РФ относительно правопреемства по договору цессии, возможность предъявления иска в защиту нарушенных прав рассматривается как одна из состав­ных частей содержания права требования, перешедшего к новому кредитору. Сохра­нение ранее установленного сторонами порядка разрешения споров не ущемляет прав цессионария и позволяет обеспечить надлежащую защиту интересов должника. Учитывая это, к упоминаемым в ст. 384 ГК РФ условиям, на которых права первона­чального кредитора переходят к новому кредитору, может быть отнесено также ус­ловие об избрании определенного арбитража для разрешения возможных споров между участниками договора (постановление Президиума ВАС РФ от 17 июня 1997 го­да № 1533/97).


В связи с этим интересен довод, оппонирующий изложенному мнению. Так, О. Ю. Скворцов указывает, что в случае следования третейской оговорки основному договору цессионарий оказывается "заложником" чужой воли (воли цедента. — С. Н.) и не может, таким образом, реализовать свои основные процессуальные права, вытекающие из принципа диспозитивности. Обосновывая свою позицию, автор отмечает, что с точки зрения нужд гражданского оборота и потребностей его участни­ков было бы неразумным и несправедливым возлагать на лиц определенные обязан­ности (в данном случае обязанности по рассмотрению дела исключительно в третейском суде) без того, чтобы не испросить их согласия. Исходя из этого выбор тре­тейского суда, сделанный цедентом, не всегда соответствует интересам цессиона­рия, поскольку последний может не доверять этому третейскому суду, а в некоторых случаях даже и не знать о наличии третейской оговорки при заключении договора ус­тупки права)5.


В отношении указанной позиции необходимо отметить, что цессионария никак нельзя признать "заложником" чужой воли при приобретении права по договору цессии. Обоснованием тому служит ст. 421 ГК РФ, закрепляющая право на свободу в заключении договора. Исходя из смысла указанной статьи следует прийти к выводу, что цессионарий, заключив договор цессии, признал условия правопреемства отве­чающими его интересам в полном объеме, то есть и в отношении третейской ого­ворки. Таким образом, заключение договора цессии предполагает автоматическое согласие цессионария с возможностью рассмотрения споров третейским судом. В отношении того, что цессионарий мог и не подозревать о наличии третейской оговорки, отмечу, что на практике это встречается весьма редко, поскольку третей­ская оговорка, как правило, включается в содержание основного договора. Более того, такие случаи объясняются чаще всего небрежностью самого цессионария, по­верхностно ознакомившегося с документами, которые подтверждают переходящие к нему права и обязанности.


Рассмотрим теоретический спор на конкретном примере — российской электро­энергетической отрасли. С 1 апреля 2006 года на законодательном уровне был за­креплен запрет юридическим лицам и индивидуальным предпринимателям на со­вмещение деятельности по передаче электрической энергии и оперативно-дис­петчерскому управлению в электроэнергетике с деятельностью по производству и купле-продаже электрической энергии. В целях обеспечения реализации указанных требований с 1 апреля 2006 года не допускается одновременно иметь на праве соб­ственности или на ином предусмотренном федеральными законами основании иму­щество, непосредственно используемое при осуществлении деятельности по переда­че электрической энергии и оперативно-диспетчерскому управлению в электроэнер­гетике, и имущество, непосредственно используемое при осуществлении деятельно­сти по производству и купле-продаже электрической энергии (ст. 6 Федерального закона от 26 марта 2003 года № 36-ФЗ "Об особенностях функционирования элек­троэнергетики в переходный период и о внесении изменений в некоторые законода­тельные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "Об электроэнергетике").


В связи с указанными требованиями на всей территории Российской Федерации происходит реорганизация предприятий электроэнергетики с выделением дочерних акционерных обществ, каждое из которых занимается одним из указанных видов деятельности. Одновременно по каждому виду деятельности идет объединение ак­ционерных обществ энергетики и электрификации в более крупные: например, фе­деральные электростанции объединены в оптовые генерирующие компании. Иными словами, происходит массовая реорганизация юридических лиц, которые имеют отношение к производству, реализации, передаче электроэнергии, а также к опера­тивно-диспетчерскому управлению в электроэнергетической отрасли. Реформа элек­троэнергетики коснулась даже муниципальных предприятий.


Огромное количество реорганизуемых предприятий — дочерние и зависимые общества ОАО РАО "ЕЭС России", которые заключали договоры, содержащие третей­скую оговорку о передаче споров на рассмотрение третейского суда при РАО "ЕЭС России".  В связи с этим теоретическая  проблема  правопреемства  по третейскому соглашению обретает немалое практическое значение, поскольку деятельность ука­занных предприятий в конечном итоге касается любого потребителя электроэнергии. Ведь, как известно, электроэнергетика — основа функционирования экономики и жизнеобеспечения (ст. 3 Федерального закона от 26 марта 2003 года № 35-ФЗ "Об электроэнергетике"). Иными словами, масштаб проблемы переоценить сложно.


Если правопреемство по третейскому соглашению невозможно, неизбежна подача исков в арбитражные суды по месту нахождения ответчика. Довольно часто в таких случаях речь идет о подсудности дел судам, которые находятся не просто в другом регионе, а зачастую на другом континенте (например, при подаче иска электростан­цией, находящейся в средней полосе России, к поставщику угля в Сибири). Причем в этой ситуации субъект электроэнергетики отнюдь не будет считать себя "заложни­ком" чужой воли, а, напротив, всеми силами будет стремиться рассмотреть спор именно в третейском суде при РАО "ЕЭС России", который находится в Москве. Сле­довательно, невозможность правопреемства повлечет весьма серьезные трудности при защите организацией-правопреемником перешедших к ней прав.


Также остается непонятным, в чем именно может выражаться фактор довери­тельности сторон по договору поставки угля: ведь поставщику все равно, кому по­ставлять свой товар, равно как и покупателю все равно, к кому в конечном итоге попадут его деньги. Более того, рассматриваемый в качестве примера договор по­ставки Гражданский кодекс РФ не относит к числу сделок, имеющих доверительный характер. В связи с этим и отношения сторон такого договора, связанные с наруше­нием его условий, вряд ли можно считать "доверительными".


Следовательно, единственным, кто выиграет от такого положения дел, станет от­ветчик, которому будет значительно легче избежать ответственности, отказавшись от исполнения третейского соглашения. Справедливости ради необходимо отметить, что третейский суд при РАО "ЕЭС России" признает реорганизованных юридических лиц правопреемниками по третейским соглашениям, о чем свидетельствует ряд решений, вынесенных в пользу лиц, получивших права по третейской оговорке от своих правопредшественников и подавших соответствующие иски.


Например, третейский суд при РАО "ЕЭС России" решением от 30 июня 2005 года по делу № 54/2004-126 взыскал с ООО "Комплексные энергетические решения" в пользу ОАО 'Теплоэнергетическая компания" 33 652 366 руб. 50 коп. в качестве неоснова­тельного обогащения. ООО "Комплексные энергетические решения" обратилось в Арбитражный суд г. Москвы с заявлением об отмене третейского решения, ссылаясь в том числе на отсутствие третейской оговорки между ним и ОАО 'Теплоэнергетиче­ская компания".

Арбитражный суд установил, что между ОАО "Белгородэнерго" (правопредшественник истца по третейскому разбирательству) и ООО "Комплексные энергетические решения" 3 июня 2004 года заключен договор (контракт) на комплексную поставку основного и вспомогательного оборудования, проведение строительных, монтажных и пуско-наладочных работ, согласно которому в случае непринятия согласованного решения споры между сторонами разрешаются путем предъявления заинтересован­ной стороной претензии к другой стороне; неурегулированные споры и разногласия подлежат рассмотрению в третейском суде РАО "ЕЭС России". В силу п. 1 ст. 7 Фе­дерального закона от 24 июля 2002 года № 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации" данное соглашение является третейским соглашением, поскольку дого­вор заключен в письменной форме, ссылка в договоре на третейское соглашение делает его частью договора.

Исходя из изложенного арбитражный суд пришел к выводу, что ОАО 'Теплоэнер­гетическая компания", выступая правопреемником по договору, является правопре­емником и по третейскому соглашению. Данное обстоятельство послужило основа­нием для отказа в удовлетворении заявления об отмене третейского решения (по­становление ФАС Московского округа от 6 февраля 2006 года № КГ-А40/14251 -05е).

Несколько иначе выглядит проблема, если правопреемство произошло во время рассмотрения третейского дела. В данном случае следует обратить внимание на то, что ни Федеральный закон "О третейских судах в Российской Федерации", ни регла­мент третейского суда при РАО "ЕЭС России" (как, впрочем, и регламенты многих других третейских судов) не содержат механизма проведения процессуального пра­вопреемства при перемене лиц в спорном правоотношении. Существует мнение о том, что данное обстоятельство служит препятствием для продолжения рассмотрения дела. Не соглашаясь с указанным доводом, отмечу следующее.

Во-первых, исходя даже из сугубо формальных позиций, третейский суд не имеет возможности прекратить судебное разбирательство, поскольку реорганизация юри­дического лица, в отличие от ликвидации, не относится к основаниям для прекра­щения производства по делу.

Во-вторых, поскольку процесс является "формой жизни" материального права, суд может руководствоваться теми же доводами, что и при правопреемстве, про­изошедшем до начала судебного процесса. Иными словами, если до подачи иска правопреемство по третейской оговорке возможно, оно возможно и во время рас­смотрения спора третейским судом.

В-третьих, если допустить обратное, можно прийти к ситуации, когда производ­ство по иску, поданному до истечения срока исковой давности, прекратится после истечения этого срока. Так, страхователь, за несколько дней до истечения срока ис­ковой давности подавший к страховщику иск, основанный, например, на аварии энергоблока, будет считаться пропустившим указанный срок, если производство по третейскому делу будет прекращено. В этом случае правопреемник по договору фак­тически лишится возможности защитить свое право в государственном суде.

Отсутствие механизма процессуального правопреемства в третейском судопроиз­водстве влечет за собой ущемление прав организаций — правопреемников реорга­низованных юридических лиц. Невозможность правопреемства реорганизованных юридических лиц по третейским оговоркам может привести к значительным убыткам для всех потребителей электроэнергии, поскольку указанные убытки могут быть уч­тены в тарифах предприятий электроэнергетики (см. Федеральный закон от 14 апре­ля 1995 года № 41-ФЗ "О государственном регулировании тарифов на электрическую и тепловую энергию в Российской Федерации").

Как представляется, правомочие на защиту нарушенного права — элемент субъ­ективного права наряду с правомочием на собственные действия и правомочием требовать совершения определенных действий от обязанного субъекта. Поскольку такой взгляд соотносится как со взглядами ведущих ученых-цивилистов7, так и со сложившейся судебной практикой (см., например, указанное постановление Прези­диума ВАС РФ от 17 июня 1997 года № 1533/97), один из путей решения указанной проблемы — возможность использования третейским судом положений ст. 6 Феде­рального закона "О третейских судах в Российской Федерации", которые позволяют применять по аналогии нормы права, регулирующие сходные отношения. Такими нормами права вполне можно признать соответствующие нормы, регулирующие порядок процессуального правопреемства в арбитражном процессе, например ст. 48 АПК РФ. Предложенное решение, отвечая как интересам сторон, так и принципу процессуальной экономии, позволяет полно и в разумный срок осуществить рас­смотрение возникшего спора.

 

 

1       См., например: Волков А. Ф. Торговые третейские суды: Историко-догматическое исследование. — СПб., 1913, с. 156; Резниченко И. М. Проблема правопреемства в третейском суде // Третейский суд, 2002, №5/6, с. 107; Синильщикова Е. Н. Практика Третейского суда для разрешения экономических споров при Торгово-промышленной палате РФ в 2002 году // Третейский суд, 2004, № 3(33), с. 103-105.
2       Подробнее см.: Мусин В. А. Постатейный научно-практический комментарий к Федеральному закону "О третей­ских судах в Российской Федерации" // Третейский суд, 2003, № 1 (25), с. 22.
3       Подробнее см.: Скворцов О. Ю. Третейское разбирательство предпринимательских споров в России: пробле­мы, тенденции, перспективы. — М.: Волтерс Клувер, 2005, с. 310.
4       Руководствуясь принципом конфиденциальности третейского разбирательства, а также необходимостью нераспространения доверенной клиентом информации, автор не дает ссылок на конкретные дела, решения по кото­рым анализировались при написании статьи. Приведенный в качестве примера судебный акт размещен в СПС "КонсультантПлюс".
5       Скворцов О. Ю Указ. соч., с. 317-318.
6      СПС "КонсультантПлюс".
7      См., например: Гражданское право: Учебник. В 2-х т. Т. 1 / Отв. ред. проф. Е. А Суханов. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: БЕК, 1998, с. 409.


Apply to participate

Agreement

Apply to participate

Оценка:

Agreement