Аналитика Публикации

Предполагается, что вступивший в силу 1 января 2016 года Федеральный закон №224 создаст в России возможности для развития институтов государственно-частного партнерства. Однако, несмотря на то, что в перечне объектов, в отношении которых может быть заключено соглашение о государственно-частном или муниципально-частном партнерстве, указаны объекты здравоохранения, в законе не учтена ни специфика сферы здравоохранения, ни та практика взаимодействия государства и бизнеса, которая уже была наработана на региональном уровне.

Помимо этого, закон распространяется только на проекты, которые связаны со строительством или реконструкцией объектов. Другие возможные формы сотрудничества государства и частного инвестора остались, по сути, за рамками законодательства. Это модели правового взаимодействия, которые нацелены на обеспечение доступности и повышение качества оказываемой медицинской помощи за счет средств ОМС, аутсорсинг отдельных услуг, когда инвестор берет в аренду и управление уже готовый объект с обязательством по его дооборудованию и использованию, совместные разработки инновационных препаратов. Кроме того, закон не учитывает специфику работы здравоохранения через бюджетные учреждения.

Установлены ограничения в отношении лиц, которые могут выступать в роли частного партнера: это могут быть только российские юридические лица. Иностранные организации участвовать в ГЧП и МЧП-соглашениях могут косвенно в рамках консорциума с российскими организациями или через создаваемые ими российские юридические лица. В то же время новый закон не решает фундаментальной проблемы: предоставления долгосрочных гарантий возврата инвестиций.

Действующее в данный момент законодательство предоставляет достаточно большой выбор правовых инструментов для реализации проектов, подразумевающих сотрудничество государства и частного партнера: это концессионные соглашения, специальные инвестиционные контракты, государственные контракты.

Однако все перечисленные формы в глобальном смысле не являются универсальными. К тому же с коммерческой точки зрения им не хватает гибкости. В сфере здравоохранения этот фактор осложняется еще и "зарегулированностью" самой отрасли. А инвесторы, как иностранные, так и российские, в первую очередь заинтересованы в наличии четких и понятных правил игры, которые позволяют достаточно определенно оценить экономическую эффективность проекта.

К тому же сама система здравоохранения сейчас переживает бурные реформы, что создает дополнительную неопределенность для бизнеса и в принципе может негативно сказываться на инвестиционной деятельности. Поэтому оценить, какие преференции даст принятый закон бизнесу на данном этапе развития законодательного поля сложно. Во многом это зависит от специфики конкретного проекта и потребности государства в том или ином виде медицинских услуг, к оказанию которых могут быть привлечены представители бизнеса.